Лига авторов

Рукам было горячо, страх сковал тело. Напротив, ковыряясь маленьким перочинным ножом в ногтях, стоял Быков и его ухмыляющиеся дружки.

-Ну чё, щегол, думал не найду? А я нашёл! Страшно тебе?

Было страшно, Женька промолчал. Он понимал, что кричать бесполезно, а слёзы только раззадорят садиста.

***

У Женьки была обыкновенная жизнь четвероклассника. Так же, как другие советские пионеры, он стрелял из рогатки, бегал по стройкам, играл в догонялки. Как и многие, плавал в карьере на плоту сколоченном из дверей и досок. Ходил в лес недалеко от дома, а осенью воровал выложенную во дворе на просушку картошку и пёк её в костре. В общем, обычное советское детство.

Жизнь изменилась, когда в их двор переехал настоящий садист. Звали его Эдик, фамилия, кажется, Быков.

Садист уже учился на третьем курсе ПТУ. Самой настоящей страстью Быкова было причинение боли. Он наслаждался чужой болью, ему было приятно, он упивался ею и своей безнаказанностью.

С самого детства Эдика воспитывала бабушка, о матери с отцом было почти ничего не известно. Пару раз мать видели во дворе, но она была в таком сильном опьянении, что запомнили только её прокуренный, пьяный вопль: «Эедяяя! Идди с-сюда, с-сук-кааа!».

Если кто-то из взрослых пытался призвать Быкова к ответу за маленькие и большие проступки, тут же из квартиры на первом этаже четвёртого подъезда выскакивала маленькая, сухонькая старушка и налетала на всех, как дикий коршун, как тигрица, как медведица, защищающая детёныша.

Бабушка искренне любила Эдика и не верила никому, когда ей пытались рассказать о страшных вещах, которые творил любимый внук.

Например, в середине весны на лавочке, что стояла под Женькиным окном, раздался довольный смех Быкова. Женька выглянул и увидел воробья, который прыгал, жалобно пища от боли. К шее птицы была привязана веревочка, воробей был общипан. Из оперения остались только пара перьев на хвосте. Эдик забавлялся. Потом, видимо, надоело, и он медленно, наслаждаясь, раздавил бедную птичку ногой.

Женьке было нестерпимо больно. Слёзы брызнули из глаз, но что мог сделать четвероклассник против большого пацана, которого даже взрослые старались обойти стороной?

Соседи тихонько говорили меж собой: «Вырастили чудовище. Скоро убьёт кого-нибудь – его посадят или найдётся тот, кто прищучит самого. Вот тогда вздохнём спокойно». Время шло, ничего не менялось, почти.

Быков становился только наглее, а его издевательства были изощрённее. Временами на сопочке возле дома находили то повешенную собаку, то кошку со снятой шкурой. Но доказательств, что это сделал Эдик не было, да и статьи, наверное, за издевательства над животными тоже не было предусмотрено.

В любом случае, Эдиком никто не занимался, если не считать местного участкового. Да и то, пришёл, отметился, свободен.

В тот летний день старший брат Женьки пришёл в слезах. На середине бедра из-под шорт виднелся огромный свежий синяк. Оказалось, опять Быков развлекался. Стрелял из самострела в пацанов.

Родителей дома не было, рассказать некому. Но для Женьки этот случай послужил стартом, спусковым крючком.

Ничего никому не говоря, Женька начал готовиться к мести. Достал из загашника доску, дрель, рубанок и прочие инструменты. У отца были золотые руки, достаточно инструмента, он и детей с раннего детства приучил к работе руками.

Женька обстругал, потом зачистил наждачкой доску. Выпилил по контуру, снова зачистил. Получалось ружьё, сантиметров шестьдесят в длину. Пропилил пазы под резинку, загнул алюминиевую проволоку, сделал из неё курок, с помощью шурупов закрепил курок на самостреле. Вкрутил ещё один шуруп снизу, натянул резинку, чтобы курок всегда возвращался в исходное положение. Почти готово.

Срезал с отцовского кожаного ремня самый кончик, обойными гвоздиками закрепил кусочек кожи под спусковым механизмом, чтобы самострел не выстрелил раньше времени. Вырезал направляющий паз по всей длине, который не позволял пульке сместиться, для точного прицеливания.

Приготовил самую лучшую по тем временам, чешскую модельную резину круглого сечения. Её можно было достать только в модельных кружках. В магазинах, конечно, продавалась советская квадратная, но чешская тянулась лучше и была крепче, мальчишки тех лет не дадут соврать.

Моделка была заботливо переплетена в косу. Выбрана длина, чтобы натяжение было почти на максимуме.

Настал черёд пулек. Загнутые буквой «Л» кусочки алюминиевого провода не подходили из-за громоздкости и лёгкости. Женька хотел нанести максимальный урон, поэтому материал должен был быть небольшого объёма и большой плотности.

Свинцовые пульки были тяжёлыми, но вылетали с маленькой начальной скоростью. Этот вариант тоже не подходил.

В итоге юный мститель остановился на меди. Опытным путём подобрал сечение провода с идеальными данными. Освободил от изоляции, загнул. Первые же пробы показали хороший результат. Выстрелом из самострела легко расшибалось оконное стекло с расстояния не меньше тридцати метров. После пристрелки началась охота.

Рядом с домом была сопочка, так называли почему-то не срезанный «пуп земли», поросший густым кустарником и деревьями, стоящий в двадцати метрах от Женькиного дома и высотой доходивший до второго этажа.

Первая охотничья лежанка была устроена там. Два или три часа Женька лежал в кустах с заряженным самострелом, почти не шевелясь. Наконец, со стороны остановки к дому прошёл враг.

Быков был, как обычно, расслаблен и доволен жизнью. Женька тщательно прицелился, задержал дыхание, как учили в тире, плавно нажал на курок. Пулька вылетела с тихим ворчанием и глухим рокотом.

Спустя пару секунд Эдик верещал, катаясь по асфальту и держась за филейное место.

Охотник тихо покинул лежанку.

С тех пор каждый день две-три пульки вонзались в тело Быкова. Он озирался на сопочку – пулька прилетала из окна подъезда, он смотрел на подъезд – пулька летела из подвала. Каждый раз новое место, угадать было невозможно. Женька умел прятаться и, что самое главное, ждать.

Так продолжалось две недели. Быков уже боялся выйти из дома, а Женька не планировал останавливаться. В его планах был отстрел Быкова ещё как минимум месяц, чтобы дошла «наука». Но вмешался случай.

Медный провод нужного сечения заканчивался, найти такой же не получалось, и охотник обратился к другу Димке, в надежде, может быть, вместе быстрее получится найти искомое. Димка нашёл.

Когда нёс к Женьке, навстречу попался Быков. Остановил:

-Слышь, щегол, чё это?

Димкины родители были инженерами, и он блеснул знаниями:

-Это СИП – самонесущий изолированный провод сто двадцатого сечения!

-Понятно, а куда волочёшь?

-Женька просил найти, он охотиться собрался.

-А, это тот поцик из шестого подъезда?

-Да.

-Ну ладненько, иди…

Димка пошёл. Он не обратил внимания и не рассказал другу о встрече.

Вечером Женька пришёл с тренировки. Успел только сбросить сумку, мама отправила за хлебом. На обратном пути из магазина он увидел у четвёртого подъезда Быкова с двумя дружками, которые сидели на лавочке и лузгали семечки. Эдик тоже заметил.

-Слышь. Ты Женька?

-Да.

-Подь сюда, разговор есть.

Женька подошёл. Не говоря ни слова, его схватили и затащили во всегда открытый подвал. Там связали руки и подвесили на тонкой трубе горячего водоснабжения.

Рукам было горячо, страх сковал тело. Напротив, ковыряясь маленьким перочинным ножом в ногтях, стоял Быков и его ухмыляющиеся дружки.

-Ну чё щегол, думал не найду? А я нашёл! Страшно тебе?

Было страшно, Женька промолчал. Он понимал, что кричать бесполезно, а слёзы только раззадорят садиста. Быков продолжил:

-Знаешь, что с тобой сейчас будет? Сначала я срежу тебе скальп, потом порежу спину на кусочки, а потом мы тебя по кругу пустим.

Озвучив планы, он довольно загоготал. Дружки поддержали ехидным хихиканьем.

Когда отсмеялся, задал ещё какой-то вопрос и, не получив ответа, воткнул короткое лезвие в Женькин живот:

-Чё молчишь? Не боишься?

Резкая боль пронзила тело, жар в животе заполнял тело всё больше и больше. Пламя жгло…

Внезапно боль ушла, руки перестали ощущать жар батареи, живот тоже не болел, только еле заметно пульсировала рана. В голове стало ясно и свежо. Женька посмотрел на Быкова и не ожидая от себя, спокойно, но вместе с тем холодно произнёс:

-Боюсь. Я знаю, каждый должен отвечать за свои слова и поступки. Отец говорит, что за каждую боль нужно отвечать двойной болью. В мире не останется тех, кто захочет сделать больно другому, если будет знать, что ему будет в два раза хуже. Рано или поздно…

Сейчас я отвечаю за свои поступки. Мне больно и тебе придётся убить меня. Потому что даже часть из того, что ты пообещал сделать, отрежет мне пути назад.

Быков отпрянул.

-Ты угрожаешь мне?

В его глазах плясал нечеловеческий, животный страх, граничащий с ужасом.

-Нет, ты сам хотел получить ответ.

Быков затрясся. С трудом справившись с собой, он сказал нетвёрдым голосом:

-Пошли пацаны… Пусть щегол подумает над поведением. В следующий раз всё будет по-другому, млябуду, я сделаю обещанное, понял?

Женька молча смотрел, как враг отходит, спотыкаясь в полутьме и оглядываясь. Сколько ещё времени он провёл в подвале, неизвестно. Когда сумел освободиться от верёвки и, спрыгнув, выбраться, на улице было темно.

Родители подняли соседей и разыскивали сына. Рубашка и брюки стали липкими, насквозь пропитавшись кровью. Женька вошёл в подъезд, открыл дверь в квартиру и потерял сознание.

Потом на все вопросы отвечал одинаково – «не помню, не видел, не знаю».

На память навсегда остался широкий шрам слева внизу живота.

О Быкове никому не было сказано, никто точно не знал, что произошло в тот вечер, но многие заметили. Эдик старался не пересекаться с Женькой. Даже увидев его выходящим из последнего, шестого подъезда, Быков обходил дом вокруг. Потом он куда-то исчез…

Прошло несколько лет. Лихие девяностые были в самом разгаре. Повзрослевший Женька, за которым ходила молва, что он не боится ни ножа, ни арматуры, ходивший без оружия на разборки и успевший побывать в СИЗО за двоих искалеченных гопников, попытавшихся снять с него шапку, пришёл на кладбище.

Был родительский день. Он хотел найти могилу одного из своих погибших братков, чтобы помянуть.

Осматривал памятники. Внезапно взгляд упёрся в выцветшую фотографию. Глаза превратились в щели, заиграли желваки. Женька вполголоса сказал:

Ну, здравствуй… И прощай.

Сплюнул на землю, закурил сигарету и пошёл дальше. На проржавевшем памятнике, потрескавшимися, чёрными буквами было написано – «Быков Эдуард Витальевич».

Источник на Дзене

Несколько лет назад, примерно 2010 или 2014 годы.

Андрею снова повезло. Генеральный директор опять отправил его в командировку в Германию. Многие коллеги завидовали, некоторые чёрной завистью, а кое-кто даже чёрной с зелёным оттенком, вопрошая:

Нуйнах этому ботанику загранка? Почему он?

Так как подобные вопросы задавались в курилках и прочих междусобойчиках, Андрей их не слышал и, соответственно, ответить не мог.

За него это попробуем сделать мы.

Во-первых, ну а кого было отправлять в загранкомандировку на предмет обучения ремонту электронного оборудования, если не ведущего инженера-электроника?

Во-вторых, у Андрея не было семьи, а, значит, и грандиозного списка покупок, следовательно, он больше тратил времени на изучение материала, а не на беготню по «универсамам».

Ну, и, в-третьих, решающим аргументом было знание немецкого на приличном, разговорном уровне.

Как уже было сказано ранее, Андрей отправлялся не впервой, поэтому более-менее был знаком с необходимым набором вещей и местной спецификой. Он заранее связался с компанией, предоставляющей автомобили в прокат, забронировал авто, собрал нехитрый скарб и отправился в аэропорт.

Командироваться предстояло в славном городке Ахим (Achim). Фирма Андрея хотела приобрести прямой рейс в Бремен, что в двадцати километрах от Ахима, но Андрей предложил другую логистику.

Ему хотелось в этот раз посмотреть на «немецкие красоты», поэтому он весьма логично обосновал необходимость перелёта до Ганновера. В его объяснения никто не стал особо вникать (стоимость оставалась прежней) и генеральный, вполголоса произнеся «хозяин – баран», подписал командировочные.

В аэропорту Андрей прошёл необходимые процедуры, сел в самолёт и спустя три часа (может быть с минутками), приземлился в Ганновере, где с плакатом, его встретил представитель прокатной компании.

Денег не то чтобы было мало, просто немножко жалко, поэтому Андрей выбрал автомобиль класса «Mini». Осмотрев доставшуюся ему «капсулу смерти», он поморщился, но виду не подал, сам же выбрал.

-В принципе терпимо

Успокаивал себя Андрей.

-Ехать от Ганновера до Ахима всего 110 километров, ничего плохого не может произойти, надеюсь.

Подумал он, садясь в автомобиль (то ли Citroen C1, то ли Fiat 500, но что-то подобное, абсолютно точно). Тем временем, как гласит пессимистическая народная поговорка, если плохое может произойти – оно обязательно произойдёт.

Произошло. В Ганновере, что бывает крайне редко, похолодало. Столбик термометра опустился до минус десяти и обычная хлюпающая слякоть, покрылась редким снежком.

Выехав на трассу, Андрей понял всю глубину проблемы. Немецкие службы сработали быстро, аккуратно и можно сказать профессионально. Дорога была залита каким-то неведомым и крайне гнусным реагентом. На шоссе не осталось ни грамма снега, оно было просто мокрым.

Буквально два-три километра показали всю подлость ситуации. Стекло, снизу доверху было за…гажено, его прозрачность уверенно приближалась к нулю, а в бачке с омывающей жидкостью жизнерадостно постукивали кусочки льда.

Ибо туда, опять же по народной пессимистической примете, другими словами – закону подлости, была залита жидкость для температурного режима до минус пяти. Ситуация – ехать нельзя, но надо.

Пришлось останавливаться, дабы очистить стекло.

После третьей остановки, на заправке, Андрей, методом нехитрых логических умозаключений, понял, поездка накрывается медным тазом, полюбоваться «немецкими красотами» в этот раз не получится. В общем полный звездец. И с этим звездецом надо было что-то делать.

«Что-то» напрашивалось, само собой. Чтобы продолжить поездку, нужна была омывающая жидкость, подходящая по температурному режиму. В магазинчике у заправки можно купить 5 литров за 8 евро. Там же Андрей взял пол-литра кипятка. Открыл капот «зверя», вылил кипяток на бачок омывайки – безрезультатно.

Наш путешественник сел в машину и стал думать. Закалённый в борьбе с русскими морозами мозг, что важно, прошедшего службу в Российской Армии, Андрея, быстро выдал приемлемое решение.

В том же магазинчике, Андрей приобрёл скотч, пару картонных коробок для упаковки и (на всякий пожарный) рулон стрейч плёнки. При помощи нехитрого набора, он сделал «закрывашку» на переднюю часть своей «капсулы», прикрыв её спереди, с боков и сверху. Завёл автомобиль и стал ждать.

Через десять-пятнадцать минут двигатель разогрелся до рабочей температуры, включился вентилятор радиатора, омывайка разогрелась, и Андрей смог полностью её выгнать, дабы заменить на более морозоустойчивую.

В это время к нему подъехал полицейский экипаж. Один из офицеров спросил, что тут происходит. «Кулибин» объяснил. Ответом было «Ооо, гуд» и полицейские уехали.

Андрей отодвинул конструкцию, открыл капот и стал заливать подходящую жидкость. Неожиданно, рядом снова послышалась немецкая речь:

- Was kostet das (Сколько это стоит)

Андрей не оборачиваясь пробурчал:

-Фюнфциг Ойро (пятьдесят евро)

И продолжил заливать жидкость. Когда дело было сделано, он поднял голову и с удивлением обнаружил рядом рыжеволосого, полненького бюргера, с радостной улыбкой протягивающего ему купюры.

Пожалуй, каждый российский гражданин, с детства знает уже оптимистичную народную поговорку – «дают бери, бьют- беги». Вот и Андрей не смог устоять, взял. Тем более жидкости оставалось ещё полканистры.

-Почему бы не помочь, заодно и затраты отобью.

Подумалось Андрею. Он закрыл капот бюргера своей «закрывашкой» и скомандовал завести. Через те же, десять-пятнадцать минут жидкость согрелась, Андрей её выгнал и залил остатки из своей канистры. Рядом звучала немецкая речь:

- Was kostet das

В этот раз Андрей ничего не сказал, за него за него ответил рыжий – «Фюнфциг». Работа закипела. Через каких-нибудь полчаса около «капсулы смерти» стояла очередь страждущих, и Андрей никому не отказывал.

Сколько «срубил» денег за тот день, он не рассказывает, а на вопрос подъезжали ли ещё полицейские, ведь незаконный бизнес без разрешения – это серьёзное правонарушение, Андрей говорит, да, подъезжали, и просили не прекращать работу.

Более того, оказалось они сами поставляли ему клиентов, встав примерно в километре от него и предупреждая водителей, что на территории заправки мастер недорого меняет замёрзшую жидкость на морозоустойчивую.

Я склонен верить рассказу Андрея. Что ни говори, а русская смекалка всегда позволяла не только себя и других выручить в трудной ситуации. Как показывает практика, можно ещё и заработать.

Источник на Дзене

Стационар поначалу встретил меня довольно прохладно во всех смыслах. Несмотря на приятную майскую погоду, в приемном отделении по ощущениям был адский дубак со сквозняками и полутьмой. Уставший доктор бегло меня осмотрел и пытался направить на рентген. Я быстренько достала заключение КТ и диск, но радости в глазах врача это не прибавило. Оказалось, что КТ аппарата в больнице нет, а диск смотреть и вовсе негде. Решили опереться на описание исследования. Тут же подоспела медсестра с палочками, чтоб взять очередной мазок. Я стойко перенесла процедуру и затем со всем своим скарбом отправилась заселяться в палату.

С палатой повезло. Второй этаж, солнечная сторона, в окнах почти нет щелей, до туалета не очень далеко. Минус всего один - мое появление в стационаре совпало с плановым отключением горячей воды в городе, потому либо мыться ледяной водой, либо обтираться влажными салфетками. Их я почти сразу включила в список того, что попросить у друзей при их визите.

Соседи тоже подобрались приятные: койка напротив - врач-рентгенолог из нашей детской поликлиники, рядом с ней работница похоронного бюро, которую я же и направляла в стационар, у двери лежала монахиня, и ещё две койки пустовали. С положительным мазком на ковид оказалась только похоронщица, хотя симптомы у всех были сходными.

В первый вечер меня все ещё тошнило. Товарищи по палате успокоили, что у всех так, и скоро это пройдет, а после поделили между собой мой ужин. Затем пришла медсестра ставить первую капельницу. Руки у девушки оказались золотыми - она с первого раза нашла вену на моих пухлых руках и крайне ловко все зафиксировала. Было велено лежать минимум 20 минут. Первые минут 5 я пережила спокойно, а затем появилось ощущение, что кишечник мой начал адскую пляску, вовлекая в свой танец и желудок, меня снова начала мучать тошнота. Оказалось, что так мой организм реагирует на смесь двух антибиотиков, и это мне предстояло переживать каждый вечер.

С каждым днём состояние мое постепенно улучшалось (не считая болей в попе от уколов), а наше общение в палате становилось все теплее. Мы с рентгенологом стали помогать медсёстрам снимать капельницы, работница похоронки жаловалась на свою работу, а монахиня оттаяла и рассказывала про свою бурную молодость и как она пришла к Богу. Затем наша палата дополнилась ещё двумя интересными персонажами: сначала к нам из реанимации перевели писательницу, а затем по направлению одной из поликлиник госпитализировалась молдаванка.

Писательница оказалась местным автором детских сказок и к выписке ее дети привезли нам всем по экземпляру сборника ее произведений. Сказки действительно добрые и хорошо убаюкивают, особенно когда автор их нам читает сам.

Молдаванка же была нашим кулинарным спонсором. Попробовав местную еду, она сказала гордое Фи и сразу стала кому-то звонить. Через полчаса под нашими окнами была наверное вся её семья с большими пакетами. Официально такие передачи были запрещены. Решение было довольно изящным: мы распахнули в палате настежь окно, ее дети привязали один конец веревки к рулону туалетной бумаги, а второй к пакету с едой, бросили бумагу нам в окно, молдаванка поймала и по верёвке затащила к нам вкусняшки. Этой схемой мы пользовались вплоть до выписки.

Близилось время выписки, и доктор велел всем нам пройти контрольный рентген. Это получилось сделать только с шестого раза: рентген аппарат настолько сильно заливали дезсредствами, что он бедный делал только один снимок, а потом уже давился пленкой с привкусом хлорки и выдавал нечто пожеванное и невразумительное.

И вот все снимки сделаны, анализы сданы, за мной приехали родители, и я вдыхаю воздух свободы. Всего в стационаре я провела 25 дней. Больничный мне продлили ещё на 2 недели для восстановления на дому. Все шесть моих мазков на ковид пришли с отрицательным результатом. Официально я болела просто вирусной пневмонией.

Во время одной из наших прогулок Ангелина предложила подать документы на страховые выплаты. Я сказала ей об отрицательных мазках, на что она радостно мне сообщила, что в частных клиниках появился анализ крови на антитела, он и покажет, чем же я болела.

Разумеется, антитела к ковиду в крови зашкаливали. Я наделала копий документов и отправилась к заведующим, чтобы подать заявку на соцвыплаты. Мне сказали, что по антителам такого ещё никто не делал, но мы попробуем. (После меня многие пошли сдавать кровь на антитела и, о чудо, оказалось, что они тоже болели не какой-то вирусной пневмонией, а именно ковидной)

Через некоторое время я вышла на работу, но меня все ещё мучали побочки. Периодически в покое срывался сердечный ритм и мое сердечко выдавало по 140 ударов в минуту, а затем само успокаивалось. Ощущалось это как резкий удар кулаком в грудь. Кардиолог настоял, чтобы я носила фитнес браслет и скидывала ему данные мониторинга пульса. Он же настроил мне браслет так, чтоб тот начинал жужжать при пульсе 120 и выше, чтобы предупреждать меня об очередном приступе. Также меня мучала утомляемость и одышка, я даже на второй этаж поднималась с трудом. Мозги и вовсе стали как кисель, я соображала долго, вспоминала что-то ещё дольше, было ощущение будто я пытаюсь пробраться через густой-густой туман в голове. Заведующие предложили отправить меня в отпуск, благо дней у меня хватало, с чем я согласилась.

Тогда мы поехали с мамой в Севастополь и прекрасно проводили время. После недели в Крыму одышка стала меньше, а приступы сердцебиения беспокоили меня всего раз в неделю. Отдельным событием стала наша морская прогулка от мыса Фиолент в Балаклаву: едва мы причалили, мне пришло уведомление от Сбербанка "Зачисление пенсии" - пришли мои страховые выплаты за ковид. Мама, смеясь, назвала меня "Золотой ты мой пенсионер"

Посмотреть на прекрасный мыс Фиолент, а также на хомяков из Шедеврума можно тут