Сообщество фантастов

Кажется, Эльмонди-Лиза права. Если бы отец не закрылся от мира, то знал, что король что-то затевает против него, да и остального королевства. Тантара явно в неведении мотивов короля, который убивает своих графов и уничтожает Храмы Справедливости. Если бы суровый с виду Кардан не боялся, то посвятил бы дочь в детали своего блестящего прошлого, как они с Эльмиром Третьим избавляли мир от ведьм и других проявлений Мрака. Если бы Кардан задумывался о будущем, то наверняка натаскал бы Юлию всему, что знал…

«Он тебя обучил, если что, — заметила Ваня. — Военному искусству и бою на мечах».

«Но потом бросил это занятие…»

«Значит, были причины».

«Какие же?»

Но призрак не ответил, да и Юлия отвлеклась. Энцо арестовали и увели куда-то, мужики во главе со Скорином разбежались выполнять указание монахини, а Юлия спешилась и вела Корина под узду, следуя неторопливой шаткой походке Эльмонди-Лизы. Поросшая травой булыжная мостовая — единственная дорога в деревне — освещалась редкими масляными фонариками, подвешенными на столбах с краю. Иногда их свет выхватывал фасад простеньких, но аккуратных избушек, теснившихся у обочины. Свет же лун позволял воображению «дорисовать» невидимое, и вполне чётко представить. Зелёные и голубые блики мягко намекали на формы местных строений — покатые крыши, короткие трубы, черепица и камни, частично заросшие мхом.

Тихая жизнь крестьян графа подошла к концу. До вчерашнего дня они спокойно занимались разведением свиней и овец, и возделывали землю. Их тяжёлый труд позволял не только самим прокормиться, но и сдать часть урожая и мяса в замок ди Ванэско. Крестьяне честно рассчитывали на графское покровительство, но всё оказалось призрачно и эфемерно. Защита пала розовой несуществующей вуалью, никак не проявив себя. Словно и не было. И теперь жизнь этих простых людей оказалась во власти случая, который отвёл на сегодня от деревни солдат короля, но вот страшных крыс — нет. И кто знает, что появится взамен маленьких и злобных тварей, которые с рассветом сгинут? Может, вернутся солдаты и сожгут их дома, мужчин убьют, а женщин изнасилуют, как случилось в Корнуэле? Или явится нечто новое и страшное, подобное троллю, и превратит деревню в развалины, а людей в трупы или, что ещё хуже, в слепых рабов ядовитой воли Мрака?

Девушке оказалась неприятна мысль, что её отец, а значит, и Юлия замешены в этом. Девушка же теперь, после смерти Кардана, несёт прямую ответственность за этих людей, но ничего не может поделать.

«Не кори себя за деяния отца и за решения других людей, — сказала Ваня, — Люди выбрали сторону, когда захотели работать на твоего отца. Когда осели в его землях в поисках защиты. Они же не знали, что жизнь так круто повернётся и король пойдёт войной против своих же подданных! И твой отец не ведал».

«Думаю, знал, раз учил меня сражаться. Или просто предчувствовал, догадывался?.. Может, чего-то опасался?»

«Может, и так… но где здесь твоя вина́? Да и сестёр-то он ничему такому не учил. Почему?»

«Мрак его знает…»

«Теперь только он и знает. Но может, эта монахиня поможет тебе понять, что творится?»

«Только на это уповаю!»

Булыжная мостовая упёрлась в деревянный храм, окрашенный пополам в чёрный и белый цвета настолько давно, что краска местами облупилась и вскрыла старые серые доски. Кровля терялась во тьме, но её лунный абрис давал представление о необычной форме — две части крыши, чёрная и белая, закручивались друг относительно друга и в итоге менялись местами. Похоже на разделённую поровну каплю, с одной стороны, чёрную, с другой — белую, а верхушка капли перекручена, и чёрные, и белые части заменяются. А под кровлей — витражное окно, изображающее дерево. Юлия много раз с крыши замка видела Храм Справедливости в Корнуэле и всегда удивлялась его форме. Вот и сейчас, хоть это святилище было много ближе, графиня терялась в догадках, чья же мысль смогла придумать столь необычную архитектуру. Теперь Юлия жалела, что весьма редко выбиралась из дома по деревням с отцовскими смотровыми поездками и что просто крайне мало обращалась с книгами, как Карла. Глядишь, знала бы больше. Но графиня предпочитала проводить время с призраком.

— Необычное место, — сказала Юлия, когда они подъехали к входу — массивным резным дверям. На их отполированной и обожжённой поверхности были вырезаны сказочные магические существа, не встречающиеся в мире. И все они дрались между собой, олицетворяя, скорее всего, многочисленные битвы Мрака со Светом.

— Ты никогда раньше не была в Храме Балансора? — переспросила Сабрина, спрыгивая с Корина. Древняя настоятельница Святилища уже скрылась за дверью, а навстречу выскочил юный монах и, перехватив уздцы коня, привязал его за крепкую перекладину недалеко от входа.

— Я оботру его, а через час напою и накормлю, — поклонился мальчик и тоже скрылся за дверью.

— Нет, отец мне не привил любовь к религии, — дождавшись, когда мальчик уйдёт, ответила графиня.

— Что ж, это не удивительно, — пожала плечами Сабрина. — Он не мог тебя привести.

— Почему? — настороженно спросила Юлия.

— Всё твоё существо происходит от Мрака.

— Но…

— Погоди, — мягко прервала девушку Сабрина, положив руку на плечо. — Не пугайся. Это не означает, что ты плохая или злая. Это лишь значит, что твой настоящий Бог — Азраид.

— Но как? — Юлия обхватила себя руками, словно прячась ото всех. — Я не желаю ему подчиняться!

— Это не твой выбор, впрочем, каждый самостоятельно решает, куда направить свой путь, — успокоила старуха.

— Правда? То есть он мной не управляет?

— Нет. Человеком распоряжаются не Боги, а события в его жизни. Все. Включая давно минувшие. И особенно те, что шокировали или воодушевили. Реакция на те события и определяет дорогу… Твоё событие…

— Смерть семьи! — воскликнула Юлия, но Сабрина снисходительно покачала головой.

— Нет. Главное событие в твоей жизни — появление в ней призрака!

— Ваня… — прошептала Юлия. — Её смерть.

— И оно тянет тебя к Мраку, но в твоих силах понять этот процесс, найти объяснение и саму суть призрака и решить, куда нацелить!

— У меня есть куда направить все силы! — грозно сказала Юлия. — Некий известный нам король уничтожил мою семью! И если он служит Мраку, то против Мрака я и буду прикладывать силы. Всегда! До скончания… жизни.

— Да, — согласилась Сабрина. — Это ясно. Но нелишним будет понять природу этих сил, чтобы научиться их контролировать, а то и использовать максимально эффективно.

— Вы меня научите? — удивилась девушка.

— Думаю, Эльмонди-Лиза что-нибудь вспомнит. Она у нас достаточно пожила, чтобы застать Мрак в расцвете.

— Надеюсь, что вы мне поможете, — вздохнула Юлия, и Сабрина обняла её, поглаживая по голове.

— Ну что ты… Мы, конечно, постараемся. Весь смысл нашей религии заключён в том, чтобы объединить Мрак со Светом и заставить их существовать вместе, мирно. Ты же обратила внимание на наш Храм?

— Да, любопытное строение.

— И тем не менее, строго символичное. Наша задача объединить в результате чёрное и белое, — Мрак и Свет, — о чём говорит закрученный чёрно-белый конец капли, и наладить жизнь — дерево внутри. Справедливость, а, значит, равновесие ведёт к жизни более долгой, чем оная без опасности или жестокость без милосердия. Если к нам пришёл адепт Мрака, мы направим его к свету, и наоборот, постараемся, чтобы ученик Света познал Мрак. Только через всеобщую гармонию этих двух противоположностей возможен стабильный мир.

— Не уверена, что я захочу ещё раз проникнуться Мраком. Он слишком много зла сделал для моей семьи, — пробормотала Юлия, и Сабрина поспешила утешить.

— Мы не призываем и не заставляем, — Сабрина улыбнулась. — Может, поэтому Великое Равновесие ещё не наступило. Но Балансор не может быть ни агрессором, ни агнцем. Он не может принуждать или увещевать. Но он способен сеять. Например, семена жизни — это крупицы равновесия, преобразившиеся во всходы жизни…

— Больно сложно, Сабрина, — покачала головой Юлия. — А я устала, мне много раз били по башке. Вчера, сегодня…

— Да-да, — согласилась Сабрина. — Ты вправе желать отдыха. Пойдём, Эльмонди-Лиза не оставит нас голодными и не выгонит спать на улицу. Мы попросим её утолить твою жажду знаний. Думаю, ей тоже не нравится, что вершится вокруг.

Тяжёлая створка скрипнула, открываясь, и Юлия ахнула. Она словно оказалась внутри дерева, вывернутого наизнанку. Всё, что должно быть снаружи — кора, сучья, листья, цветы и жёлуди росло внутри. Лёгкие и мелкие, светящиеся голубым жуки порхали под сводами, объединялись в хороводы, отчего свет делался интенсивнее и освещал внутреннее помещение храма не хуже свеч или жировиков — масляных ламп. Остальное пространство занимали простые деревянные скамейки, кресло, обвитое сучками и дикой лозой у дальней стены, а за ней символ Справедливости — огромная чёрно-белая капля с закрученным хвостом и изображением дерева внутри.

— Семя Баланса, — подсказала Сабрина. — Наш символ. Балансора.

— Как красиво, — прошептала графиня. Наверху, между сплетённых ветвей совершенно разных деревьев и кустарников мерно жужжало светящееся облако. — Если бы знала, то пришла много раньше.

— Увы, в святилище в Корнуэле такого нет. Здесь наш главный Храм, поэтому и чудеса.

— Но почему здесь, а не в Столице? Не в Оурдэне?

— Видишь ли, дитя, — зашелестела мягким и тихим голосом из угла Эльмонди-Лиза. Она медленно, опираясь на изогнутую палку и шаркая ногами, прошествовала к обвитому сучками стулу и села на него. Без капюшона она выглядела ещё старее. Высохший персик с блестящими, чёрными глазами, горбатым носом и изрезанными морщинами, тонкими губами. — Это не земля Балансора. Великий Хребет Аспекса разделил Мрачноземье. С востока земли Света, с запада, то есть здесь, земли Мрака, а мы пришли сюда не так давно, чтобы привнести толику справедливости, когда люди устали от Мрака и принялись изгонять из этой половины мира монстров, ведьм и колдунов. Все существа, отличные от человека, считались чудовищами.

Почему Азраид сразу не воспротивился переменам? Трудно сказать. Но у меня есть мысль. Своеобразная. Необычная. И не всем понятная. Наш мир не един во Вселенной. Она имеет сотни, может быть, тысячи похожих отражений, где есть подобные друг другу вселенные, люди, твари, магия или что-то другое. И в этих мирах также правят Свет и Мрак. С такой силой, с какой могут дотянуться до этих мирозданий. И вот где-то присутствие Владык становится заметно нужнее, чем здесь, и Бог исчезает на время из нашего мира, чтобы заняться другим. А когда возвращается, восстанавливает свою власть. Нет, конечно. Не сам, а через особо подверженных его воле людей и существ. Но он никогда не забывает о своих территориях. Вот и сейчас, он вернулся! Он обратил взор на владения, где не хозяйничал больше ста лет, и постановил, что Справедливость попрана, ибо территорию Мрака решили от мрака очистить. Люди захотели света, они уничтожили всё, что Мраку принадлежало, почти всё. Но люди глупы, коль считают, что Мрак просто так отступит. И в десять раз глупее, если думают, что он забудет позор и оскорбление, которое ему нанесли люди.

Так вот, когда люди вырвались из-под власти Мрака, нам просто необходимо было чем-то заполнить их сердца. А что для этого лучше, чем Справедливость? Свет? Но к нему нужно привыкнуть. Не так просто вынырнуть из мрака и взглянуть на свет. Потеряв основу, люди должны были во что-то верить. И мы пришли и заняли вакантное местность. Не чтобы подменить, нет. А чтобы временно заполнить.

И теперь наше место возвращается к законному Властителю. А храмы, людей, существ… он сотрёт из своих владений. И даже не вышвырнет, а просто уничтожит. Не останется ни следа, ни воспоминания…

— Но как же люди?

— Я не знаю, дитя. — пожала плечами Эльмонди-Лиза. Её одежда едва всколыхнулась от этого движения — настолько была тяжёлой для её тщедушного тела. — Хочется надеяться, что Азраид возвратит всё на места свои, на том и успокоится.

— Но что это значит? Простите, но я не помню, как было здесь, когда правил Азраид. Думаю, никто не помнит. Не просветите?

— Это было страшно и больно, — тихо сказала Эльмонди-Лиза, но прервалась. Из бокового помещения вышел мальчик-послушник и, дождавшись, когда старая монахиня кивнёт, заговорил:

— Ужин готов, сестра. — он слегка поклонился. — Когда подавать? И когда устраивать ночлег?

— Тэльмо, мальчик, — сказала монахиня. — Эти женщины проделали длинный и страшный путь. Думаю, они очень хотят попробовать твою стряпню. — Юлия с Сабриной поспешили кивнуть. — А ещё сильнее они мечтают отдохнуть. Пока ты накрываешь стол и устраиваешь ночлег, мы поговорим. Думаю, ты нам не помешаешь.

— Хорошо, сестра, — согласился мальчик и ушёл, а Эльмонди-Лиза вздохнула.

— Бедный ребёнок, очень хочет служить Справедливости, но наш Владыка не примет его. Только не в этом мире. — После монахиня повернулась и спросила:

— Почему вы не схоронились?

— Но мы пришли сюда, чтобы спрятаться! — возразила Сабрина. — Где, как не здесь, нам хорониться?

— Да в любом другом месте! Бежали бы на восток, тихо крались за королевским войском, перебрались через горы и исчезли на стороне Света! Зачем, святой Балансор, вы припёрлись сюда?! Это самое опасное место с тех пор как стало единственным, где осталась последняя деревня с Храмом Справедливости. Не сегодня — завтра сюда нагрянут все силы Мрака, чтобы уничтожить последнюю искорку справедливости с этой стороны Великого Хребта. А я… я не смогу долго сдерживать силы Мрака!

— Но Эльмонди-Лиза! Мы не прячемся! Мы к вам! — воскликнула Сабрина. — Вы же самая сильная и великая из нас…

— И самая старая… — монахиня развела руками. — Посмотри на меня. Кого мы обманываем? Я того и гляди, развалюсь от ходьбы, а от Мрака разве защищу? Тем более, Владыка Балансор всё реже питает мои силы. Наверное, его отгораживает Азраид… Так зачем же вы здесь, если не прятаться?

— Я ищу не убежища, а мести! — заговорила Юлия, и Эльмонди-Лиза вперила в неё свой немигающий взгляд. Словно пронзила насквозь и увидела графиню изнутри. Что творится в голове, что бушует в сердце, а главное, что гложет и не даёт спокойно жить. — Мне нужно уничтожить короля, который убил всю мою семью. А он, как мне кажется, тесно связан с Азраидом… Но… Я такая беспомощная! Я ничтожество, не способное ни на что! И поэтому я пришла за помощью к вам. Помогите. Прошу…

— Но чем?

— Хотя бы советом! Вы такая ста… помилуете! Вы столь давно живете, и просто не можете не знать, что со мной.

В этот момент вошёл Тэльмо и поставил перед Юлией и Сабриной миски с вкусно пахнущей похлёбкой, ложки и хлеб.

— Угощайтесь.

— Спасибо, Тэльмо, — сказала Юлия и принялась есть. Едва девушка успела насладиться вкусом, как следующая ложка застыла на полпути ко рту. Графиня поймала на себе пристальный взор Эльмонди-Лизы и машинально отложила ложку. Что-то во взгляде древней старухи не понравилось Юлии. Она смотрела на кого-то подле девушки. Не Сабрину, с другой стороны. Но… возле с ди Ванэско никого не было! Или… Юлия повернула голову и узрела улыбающуюся Ваню.

«Она меня видит! Здорово! Правда?»

«Не выдумывай!»

— Ты старшая дочь графа ди Ванэско, верно? — спросила Эльмонди-Лиза. Юлия осторожно кивнула.

— Но как?..

— Он обращался ко мне, когда ему казалось, что дело безнадёжно. Сначала он пришёл, когда умерла одна из близняшек, а вторая «выдумала» её призрака. После… не обрывай! Потом он пришёл и рассказал, как девочка, которую он учил фехтованию, сразила пятерых здоровых мужей!

— Что?! — возмутилась Юлия. — Я никогда не кончала никаких мужиков!

— Ничего, — махнула рукой Эльмонди-Лиза. — Придёт время, вспомнишь! Он пришёл искать совета. Ему было страшно за вновь рождённую Глорию! Он не знал, что делать, и по моему совету закончил тебя натаскивать фехтованию.

— Что? — поражённо воскликнула Юлия. — Так это вы посоветовали отцу перестать меня учить? Но зачем?

— Из-за неё, — ответила Эльмонди-Лиза и указала сухим и кривым пальцем на Ваню.

«Я же говорила! — торжествующе воскликнула та».

— Судя по всему, — продолжила как ни в чём не бывало монахиня, — тренировки усугубляли твою связь с выдуманной сестрой, а частые агрессивные тренировки — сбивали твоё настроение с обычного на агрессивно-яростное. Если бы он продолжил тебя упражнять, могла бы случиться катастрофа, как с теми пятью солдатами…

— Я их не убивала! — гневно повторила Юлия и встала, но монахиня подняла руку.

— Подожди! Успокойся, — попросила Эльмонди-Лиза. — Я не хотела обидеть тебя. Я лишь желаю, чтобы твоя память стала вновь целой.

— Но это ложь! — обиженно сказала Юлия, но послушалась и села.

— Что правда, что неправда? Ты об этом думала? С учётом множества других миров, каждый из них для нас фантазия, как и наш для них, но правда в том, что эти миры существуют. Пойми, девочка, оттого, что ты не помнишь событие, оно не исчезнет. Оно есть, оно существует. Вопрос в том, как это припомнить?

— И как же? — хмуро спросила ди Ванэско. Ей уже надоел этот разговор, но Юлия не могла прервать монахиню. Эльмонди-Лиза дала им еду и кров и спасла от разозлённых мужиков. Пусть говорит что хочет, а графиня больше не будет терять время. Она схватила ложку и остывающую похлёбку и стала с удовольствием есть.

— Я не знаю, — заявила Эльмонди-Лиза, Юлия замерла, а потом пожала плечами, мол, этого она и ожидала. — Если бы знала, как избавить тебя от выдуманного призрака, то сказала отцу ещё четырнадцать лет назад.

— Но вы же его видите? — уточнила Юлия, попытавшись сбить монахиню с толку, но та не клюнула.

— Её, — мягко, словно говорящего неправду ребёнка, поправила она графиню. — Это надуманный тобой призрак твоей же сестры.

— Но раз вы её видите, то почему говорите, что вымышленный? — с некоей долей ехидства спросила Юлия. — Ваня всю жизнь со мной, и ничего придуманного я в ней не вижу. Да и вы тоже. Зрите, но заявляете, что её нет? Как это? Сабрина! Почему мы здесь? Ты обещала, что она поможет, а не станет обманывать!

Последние слова Юлия выкрикнула, отчего вошедший с тряпками Тэльмо вздрогнул и развалил кучу аккуратно сложенного в стопку тряпья по полу.

— Тише, Юлия, — поспешила успокоить девушку Сабрина. — Эльмонди-Лиза точно поможет. Она хоть и не ведьма, но повидала много за две сотни лет. Просто выслушай, доверься. Если не ей, то мне. А ты знаешь, что я хочу тебе добра. Ты ведь спасла мне жизнь.

— Довериться! — переспросила Юлия и некоторое время метала взглядом молнии то в Сабрину, то в Эльмонди-Лизу. Тэльмо присел и собирал с пола бельё, стараясь не поднимать головы и не показывать, что ему интересно. Наконец, девушка успокоилась и кивнула: — Хорошо. Но я не обещаю поверить всему, что она скажет!

— Пойдёт, — согласилась Сабрина. — Но ты должна быть готовой, что тебя это шокирует…

— А что меня последнее время не шокирует? — спокойно возразила Юлия. — Можете начинать, Эльмонди-Лиза. Обещаю дослушать, а потом вопить. Ну или… обещаю орать не слишком громко.

— Выдуманная, так как ненастоящая, — улыбнулась монахиня, продолжая прерванную мысль. — Она не призрак. Она — твоя колдовская сила, дарованная Азраидом, или появившаяся под влиянием смерти сестры, — точно не скажу, — и облечённая в форму Вани, также её звали? Я знавала настоящих тёмных ведьм, у которых сила проявлялась похожим образом. Только её они полностью контролировали. Их «призрак» мог принимать разнообразные, удобные хозяину формы. Такой фантом мог поднимать мёртвых, управлять ими и влезать к ним в голову за воспоминаниями. Он словно впитывающая повязка изо мха, скапливал внутри себя силу жертв и день ото дня становился могущественнее. Вместе с ним делалась сильнее и ведьма. Твоя природа та же. И ты чародейка, но пока ещё не принявшая себя, неуверенная и прячущаяся от своей сути. Ты можешь командовать призраком, с помощью него способна заглядывать за стены или в тела людей, поднимать их и управлять. Влиять на живых, убивать, но не хочешь. Твоя сила призраком ходила за тобой четырнадцать лет, а ты и не думала её использовать по-настоящему. Ты не хотела признаваться ни отцу ни себе, что ведьма. И поэтому сила тебя не слушается.

— И вы посоветуете?.. — скептично спросила Юлия.

— Я предлагаю тебе смириться с ней и слиться. Ведьму из себя не выкорчуешь, но зато способности приручишь. И будет проще жить.

— Как можно обретаться с тем знанием, что ты ведьма? Как можно убивать людей, влиять на трупы, заставлять мёртвых существовать?

— Люди ко всему привыкают, — пожала плечами Эльмонди-Лиза. — Мрак возвращается, а значит, скоро все люди на этой стороне будут ему повиноваться. Будут одурманены, если их внутренняя суть сгнила и готова пресмыкаться, или убиты, коль их воля слишком сильна, чтобы повиноваться Азраиду. Твоя судьба со вторыми, если не сможешь противостоять. А для этого надо подружиться с той силой, что у тебя есть, и научиться убивать. Без сожаления и раздумий, жёстко и твёрдо, иначе не выживешь, иначе не отомстишь.

— Вот последнее как раз очень способствует… — заметила Юлия. — Желание свести счёты во мне сильнее жизни.

— Тогда попробуй приручить своего «призрака», — кивнула Эльмонди-Лиза и добавила: — Но и это ещё не всё. Там в горах, рядом с доли́ной Красных драконов и Оракулов, обитают тронги, и их спокойную жизнь охраняет Темный дракон Мутазаил. Попробуй заручиться его помощью. Призрак сестры может помочь. Если сладишь, станет хорошим подспорьем в борьбе с войском короля.

Юлия кивнула, проглатывая остатки пищи. Дельный совет, надо будет подумать над этим. Ещё два дня назад она не подозревала о таком количестве загадочных существ, населяющих мир, а сейчас уже готова заручиться их поддержкой. Удивительно.

— А теперь ложитесь спать. Тэльмо постелет вам прямо здесь на сдвинутых скамейках. Я надеюсь, смогу сдержать крыс до утра, а там они разбегутся и можно будет ехать куда хотели.

Сабрина и Юлия обернулись. Тэльмо, как и сказала Эльмонди-Лиза, уже сдвинул скамейки и постелил женщинам. Уставшие Сабрина и Юлия, едва коснувшись головами подушек, едва ли не сразу провалились в крепкий сон. Юлия лишь несколько мгновений ощущала ноющую боль почти во всём теле, но потом вниманием завладели золотые светящиеся жуки, снующие меж ветвей под потолком. Монотонным жужжанием они вытеснили боль из головы девушки, а сознание сначала заменило жуков звёздами, а потом само рухнуло в спасительную тьму желанного сна.

– Получен урон 1

– Получен урон 1

– Получен урон 2

– Получен урон 1

– Получен урон 1

Что примечательно,– боли нет, вообще ничего не чувствую. Муравьи вот ощутимо кусались!

Сообщения посыпались, как из рога изобилия. Понятно, колючки у растения не просто для антуража. Обхожу заросли по широкой дуге. В пути решаю воспользоваться преимуществами «Интеграции».

– Система, почему повреждения есть, а болевых ощущений нет?

– Ай!– как иглу вогнали под кожу.

– Получен урон 5. Отравление!

Это что, местный управитель провел работу над ошибками? Из бедра торчит гладкий шип. Жжение распространяется во все стороны, как пожар. А вот и ответ Системы:

– Первоначально получаемый урон рассматривается как действие, направленное на совокупность общих ресурсов защиты жизнеспособности.

Ни хрена не понятно! Но ногу жжет недуром.

– Поражение нейротоксином. Частичное онемение конечности,– услужливо подсказывает всплывающее окно.

– И кто меня так? А, вижу! Чуть поодаль куст отличается от остальных. На нем тут и там раскиданы по веткам шарики, напоминающие головки репейника во время цветения. Вот одна из красной становится бордовой, наливается изнутри хищным светом и…

– Получен урон 5. Отравление!

Шип врезается в плечо! Ну не дурной я? Растяпил варежку, любуюсь, как меня издалека пляжная ботаническая артиллерия расстреливает! Не пора ли провести радикальную рекультивацию земель? Достаю топорик. И тут же меняю решение. Оружие в ножны. Точнее, в Инвентарь. Пусть проблемы кавалерийским натиском решает тот, у кого это хорошо получается. Интуиция подсказывает, что ландшафт мне еще сослужит службу. Ну, приблизительно, как щука Емеле.

Припадаю к земле, уходя из сектора обстрела зловредного репейника.

Плечо горит, бедро тоже… Ничего, потерплю. Двигаюсь по-пластунски, стараясь использовать цепь приземистых валунов в качестве прикрытия.

– Фьюииить!– шип расплющивается о гранит, отлетает в сторону. Я замираю. Наконец до меня доходит смысл послания Системы, когда я провожу ревизию одежды. Плащ браконьера потерял 6 единиц прочности. А вот отрицательный эффект метательных шипов дошел до моего бренного тела минуя защиту плаща. Как и острая боль. Как и полученный урон.

– Фьюииить!– однако, надо научиться ползать, не выпячивая зад. Едва не попал, мерзавец!

Интеграция! Карта. Прокладываю маршрут, и с педантичным упорством маньяка следую ему. На схеме местности есть зеленые насаждения, но нет коварных кустов-снайперов.

– Уф! Вот и основание маяка, по местной традиции шестигранное.

Солидная дверь. Толчок. Заперто.

Значит, будем совершенствовать навык юного… ах, черт побери, ладно, ладно… пожилого… взломщика. Ножичек с обломанным лезвием из набора рыбака просовываю в щель между косяком и полотном двери. Через дюжину неудачных попыток сбрасываю крюк с петли. Совсем не героически, на четвереньках вваливаюсь внутрь. Ни-ко-го. Не может такого быть! Хм-м, заперто-то изнутри было!

Тут же всплывают два окна. Первое поясняет неожиданную перемену наименования покалеченного ножичка из приказавшего долго жить рыболовного набора.

– Опция «симбиоз навыков». В результате взаимодействия навыков «Оружейник» и «Конструктор» получено усовершенствование «Конверсия». Свойства предмета могут быть изменены в соответствии с переназначением функции. Статус безымянного предмета «…не определен» изменен на «примитивная отмычка».

Ха! Только сейчас до меня доходит, каким уникальным преимуществом обладает текущий гекс. Активность всех навыков и артефактов одновременно! Совмещай, комбинируй, пробуй! Открывай новые неизведанные грани и совершенствуйся! Да это золотая жила при разумном подходе! Видимо, все же не зря Паяцы установили лимит времени на пребывание в локации... Ладно, об этом можно пораскинуть мозгами и попозже.

Карта! На ней красная точка. Судя по всему, над головой. Ан нет, две. Или три? Плохо, что нет масштабирования, как на экранчиках современных смартфонов. Развел пальчики в стороны,–от тебе и «зум». А сейчас и неясно, сколько же агрессивных обитателей этажом выше.

– Плюм!– Рядом шлепается нечто членистоногое, размером с котенка. Как ни странно, без панциря.

– Зри!

«Мягкотелый краб, игровое существо, обычное, ветка «Слияние», уровень 1».

– Щелк,– миниатюрная клешня клацнула в районе лодыжки.

– Получено 2 единицы урона.

Томагавк в руку прыгает сам собой, по мысленной адреналиновой команде.

– Хрясь!

«Убит питомец прибрежного гоблина Глумха»!

– Плюм!– он что, этот самый Глумх, закидать меня зверушками решил, как примадонну эстрады букетами? Вовремя я покончил с первым «подарком»!

– Хрясь! Хрясь!– на два удара. Славно, что и плечо, и бедро отошли от заморозки.

– Плюм!

– Хряяясь!– этого угомонил с разворота, эффектно, почти как Маша-Морена. С кем поведешься, от того и наберешься!

– Уй-ю-ю-ю!– с винтовой лестницы, почти невидимой в тени, на меня летит нечто.

Успеваю уйти от одного секущего удара, парировать второй, на третьем пируэте зазубренное, изогнутое половиной тележного колеса лезвие рассекает ткань и кожу выше локтевого сгиба. Кровь орошает серый камень стены.

Отпрыгиваю рефлекторно назад.

«Гоблин Глумх, 12 уровень, нанес 20 единиц урона. Атака усилена специальной способностью «Боевой клич». Отравление малым скверным зельем. Запас сил снижен на 15 пунктов».

Топорик разом потяжелел в руке. Наконец могу рассмотреть шустрого агрессора. Низкорослый, корпус наклонен вперед, лупоглазый и дурно пахнущий уродец в подобии рыболовной сети вместо кольчуги. На голове болтается примитивный, похожий на чашу, шлем.

– Арх!– выплевывает то ли ругательство, то ли угрозу враг и делает широкий взмах саблей.

Подставляю древко топора, отбивая, как могу. Рука в липкой горячей крови.

– Эффект «кровотечение». Средний урон 1,2 единицы в секунду.

– Офигенно! Этак я кровью раньше истеку, чем…

– Бах!

Неудачно выставленное древко ломается напополам под рубящим ударом сверху. В темных глазах Глума злорадное торжество.

– Фить! Фить!– сабля крестит воздух. Глумх вынуждает меня отступать к стене. Запинаюсь о трупик питомца и лечу на камень.

– Вздыр-г-г-г!– лезвие высекает искры у виска, столкнувшись с плитой пола. Успел убрать голову из-под атаки!

Гоблин перехватывает оружие двумя руками, размахивается для финального удара. И тут острие сабли впивается в поперечный брус лестницы! Глумх дергает гарду в полном недоумении. Секундный ступор дорого обходится уродцу. Я оказываюсь рядом в мгновенье ока. И, не поднимаясь с колен, как заправский боксер, провожу два апперкота. Причем первый,– в пах. Враг сгибается, роняя с головы шлем. И лишь второй, направленный в подбородок, буквально подбрасывает легковесного противника в воздух.

– Грумх!– немного скорректировала прозвище гоблина лестница, в которую он врезается головой, ломая оказавшиеся хрупкими кости свода черепа. Видимо, не зря гоблин озаботился применением шлема. Но не повезло. Бывает.

– Прибрежный гоблин Глумх, 12 уровень, убит. Отношения с расой «гоблины» изменяется с «Подозрительность» до «Порицание».

«Возродить алтарь крепости»,– подсказывает услужливо память.

Мне бы себя… того… возродить… Или хотя бы отремонтировать маленько. Кровь продолжает вытекать из раны, хотя и помедленнее. На гоблине ничегошеньки нет, кроме «Поврежденная рыболовная сеть, прочность 3/24. Защита от рубящего урона +1». Вытаскиваю из дерева с натугой, упершись ступней в стену, оружие врага. Вот засандалил, так засандалил, мелкий паршивец! Аж кровь снова ручейком потекла от напряжения.

– Зри!

– Сабля гоблина, игровой предмет, ветка «Экспансия», оружие. Обычное, расовое. Прочность 10/24. Урон рубящий 10 (для прочих рас 4), урон колющий 4 (2).

Алая полоска здоровья перекрасилась в желтый и продолжила потихоньку убывать. Скверно! Порез болит, косточки на кулаке разбил в кровь, на мертвого гоблина стараюсь не смотреть, мутит. От потери крови кружится голова. План… Мне нужен план.

И я его генерирую. Пункт 1. Собрать полностью выпавшее барахло. Лут по-игровому, значит. Запихнуть в сумку. Пункт 2. Подняться на верхнюю площадку маяка. Глянуть что с алтарем. Пункт 3. Поискать лекарства и бинты. Или то, что их может заменить.

Поехали! Склоняюсь над поверженными питомцами.

– Дай!

«Применен навык «Свежеватель», получено «Крабовое мясо», 1 единица. Для употребления в пищу необходима тепловая обработка».

– Опция «симбиоз навыков». В результате взаимодействия навыков «Свежеватель» и «Логистика» получено усовершенствование «Заготовка». Аналогичные ингредиенты автоматически формируют оптимизированные пакеты «стаков» в Инвентаре. Текущий коэффициент оптимизации 1,2».

То есть там, где раньше хранилось 10 крабиков, будет сохраняться 12. А вместо сотни земляничен смогу забрать с собой десять дюжин. Не профильно, но полезно.

Так, повторяем операцию. Три единицы мяса. Неплохо. Осталось развести костер, линза есть. Дровишки… дровишки… Передохну, и саксаул колючий на топливо пущу! А пока силы есть, наверх! Ничего не забыл? Тьфу! Вот ведь склеротик! Шлем!

– Зри!

– Шлем Глумха, игровой предмет, ветка «Экспансия», доспех. Хлам, расовый. Прочность 24/24. Защита от дробящего и рубящего урона +10 (для прочих рас +4), от прочих видов физического урона +4 (2). Дополнительные свойства. Скрыто.

Хм-м… Вот тебе и обычный предмет. Хлам. Но идеальный по прочности. Да еще и со скрытыми свойствами. Загадка. Шлем грязный, и, вопреки предыдущим опытам, на голову никак не налезает. Разве на самую макушку пристроить? Да ну его… В сумку!

Пока поднимаюсь, рассуждаю о натиске гоблина. Не так уж плохо он все продумал. Отвлек внимание питомцами-петами. Выбрал момент для внезапной, и чего уж там греха таить, вполне эффективной, атаки. Усилил ее криком. И если б не случайность с балкой… Ох!

Подъем у лестницы крутой, откат от дебафа по выносливости еще не наступил, поэтому вываливаюсь на рабочую площадку маяка с окончательно сбитым дыханием и выпученными глазами.

Елки-палки, что это? Пол большей частью завален будто скорлупками от фисташек-переростков.

– Зри!

– Панцирь краба. Игровой предмет, обычный, сырье.

В углу грубая клетка, в ней томятся четыре или пять «крабов панцирных, уровень 3». Красным они не подсвечены. Скорее всего, просто в качестве домашнего скота и источника пищи были у гоблина.

– Шурх,– опустевшие панцирные чешуйки разъехались, из-под них показался ««Мягкотелый краб, 1 уровень». И тоже вполне себе нейтральный. Понятно! Глумх приручил несколько малышей загодя, лишь заметил меня на горизонте. И натравил, сбросив рядом со мной. Почему не использовал существ покрепче? Уже не узнать. Может навык приручения не позволил, может, посчитал, и мелюзги довольно с визитера будет. Теперь уже не важно.

Полоска здоровья покраснела. И прекратила съеживаться. Кровь застыла коркой на предплечье. У парапета притулился закопченный котелок на треноге. И даже с запасом сухого плавника подле. Любезно. Спасибо за заботу, злой Глумх! Разжигаю, начиная с кусочка подсушенного мха, раздуваю огонь. Вода в бадье рядом с загоном для крабов. Ополаскиваю чумазый котелок, заливаю, бросаю туда мясо, подставляю бока кухонного девайса бодрым языкам пламени. Пока вода закипает, сметаю шелуху в инвентарь. Раз сырье,– значит, ресурс. Раз ресурс, значит, товар. Авось, если даже и не сгодится ни на что, продам! Да и площадку очистить не грех.

Расколотый алтарь возникает из шелухи, словно обелиск забытой цивилизации, вырастающий под ветром из дюны. Из большей половины торчит кованый стержень, увенчанный миниатюрным цветоложем с тщательно сработанными чашелистиками.

– Зри!

«Оскверненный алтарь богини Света и Солнца, Амитэри. Поврежден. Для инициации возрождения требуется поместить Чашу Света на цветоложе алтаря».

Чашу??? Не просто полить «Эссенцией Метаморфозы»? Поворот, загогулина. Я пребываю в растерянности. За раздумьями мясо дошло до готовности. Сливаю воду прямо вниз, и она ниспадает по стенке маяка-крепости парящим потоком. Даю остыть, не спеша, со смаком, прожевываю. Крабики вкусные. И, судя по всему, питательные. Посолить бы еще только! Полоса здоровья в конце трапезы, хоть и не заполнилась под завязку, но прочно обосновалась в безопасной зоне, подсвеченной снизу зеленым. Принимаюсь за методичный обыск на предмет хитрых тайников и заначек. Но Глумх, судя по всему, крайне аскетичен в быту.

Под лежанкой нахожу только «Ядовитую мазь для гоблинского оружия». Неприятного цвета мазь содержится в крабьем панцире. Напоминает и по виду и по консистенции жирную грязь. Видимо, с ее помощью прибрежный гоблин лишил меня части выносливости в бою. Пусть, конечно, будет, но ведь это совсем не то, что я ищу!

Таймер показывает, что у меня три часа до дедлайна. Или справляюсь вовремя, или задание провалено. Буду рассуждать логически. В рамках специфической игровой последовательности, конечно. До места я добрался, преодолев заставу из коварных кустарников. Все, что не препятствовало мне, лежало непосредственно на пути. Сделал обходной маневр, сохранил жизнь, вскрыл дверь. Этап завершился. Затем сражался с охранным гарнизоном маяка. Опять-таки, не сходя с маршрута. Победил, обобра…, облутал, короче, врагов, восстановился. Перешел к следующей ступени. Алтарь здесь… Метаморфозис со мной. Ложе, мастерски сработанное кузнецом, служит подставкой под чашу. Чаша должна быть внутри маяка!

Облазил все, заглянул и под лестницу, простукал рукоятью сабли плиты, поворошил солому в загоне крабов. Потратил драгоценные полчаса безрезультатно! Наконец, стал разбираться с инвентарем. Снял плащ, потрепанный зловредным прибрежником. Достал все по очереди, кроме панцирной шелухи, разложил перед собой. Осматривал вещь за вещью, пока не дошел до шлема Глумха. Прошелся кончиками пальцев по навершию. Мотать-колотить! Таже фактура металла, тот же контур! Но как!? Как гоблинский шлем мог быть… И тут меня осенило! Прям видение свыше снизошло! Вот болотнокожий пакостник проникает в башню маяка. Опасливо пробирается по лестнице. В ярости, прикрывая глаза, привыкшие лишь к полумраку пещер, от нестерпимого, даже на закате, сияния алтаря, Глумх обрушивает удар кряжистой дубины на чашу…Той самой, которая «осколок Палицы Темного Исполина». Вспышка! Дубине каюк. Алтарь, лишенный сакральной скрепы, дает трещину, отколотая чаша, звеня, летит на пол. Свет тускнеет, воцаряется мгла… День за днем, ночь за ночью, гоблин обживает место. Обустраивает лежак, приволакивает котелок, мастерит загон для плодящихся крабов. У Глумха появляется время на досуг. Он обыскивает окрестности, изучает приручение слабых волей существ, на пляже находит обрывок сети. И с почти детской бесхитростностью использует находку по двойному назначению. Вечером ловит рыбу. Утром просушивает и экипирует как кольчугу. В один из вечеров его взгляд привлекает чаша. И он мастерит из нее шлем, валун используя как наковальню, а обточенную волной крупную гальку, как молот. Поэтому «шлем Глумха», шлем, изготовленный Глумхом. Поэтому «гоблинский». Только недалекий пещерный ум мог приспособить и трансформировать произведение искусства в примитивную, уродливую, но практичную поделку. А в скрытой характеристике, наверняка, способность к трансформации прописана! Все сошлось! Бинго!

Поместив измятый шлем перед собой, окропляю предмет «Эссенцией Метаморфозы».

Капли, упавшие на металл, шипят, испаряясь. Махнув рукой на осторожность, полностью выливаю содержимое флакона. Поднимается обширное облако пара, глаза щиплет, зажмуриваюсь.

– Бун!

– Бень!

– Бом!– доносится из-под ног, выгибаются, обретая прежнюю форму, листы и ребра жесткости.

Пар проникает в легкие, я пячусь, откашливаясь.

– Тин-н-н-н,– чистый звук финальным аккордом.

«Уничтожен «Шлем Глумха». Получена алтарная Чаша Света».

Превосходно! Предмет будто только что отполирован добросовестным мастером. И хранит жар кузнечного огня. Ладони обжигает, пока несу чашу к законному месту. Пазы идеально совпадают с чашелистиками.

– Щелк!

Трещина моментально смыкается, под чашей вновь первозданный монолит алтаря. Щедрый поток света заливает всю площадку маяка, струится над парапетом ограждения, указывая дорогу к дому припозднившимся мореходам.

– Вы восстановили алтарь Света богини Амитэри. Репутация со всеми светлыми богами, а также Покровителями + 1. Репутация с Амитэри (дополнительно) +5. Репутация со всеми темными богами и Покровителями – 1. Жители города вновь получают бафы: Доброжелательность + 100 %, Приветливость +50 %, Уважение + 25 %. Именной дебаф торговца Кинри «изгой» аннулирован. Увы, но имя героя, вернувшего городу благословение богини, останется неизвестным. Награда отсутствует.

Ну вот этим ничуть не удивили. Тут все строго соответствует правде жизни. Наказание невиновных, награждение непричастных.

– Собери все ресурсы!– подсказывает очевидное невидимка голосом Аргентумуса.

Все ресурсы… Все ресурсы. Из ресурсов у меня сабля да сетка. Крабы? Ветка Координация! Навык приручения! Безуспешно… Безуспешно… Безуспешно. Что и следовало ожидать. Ладно, пойду запру дверь хотя бы. Заодно собираю всех панцирных в бадью, выпущу на волю внизу. В любом случае, я здесь надолго не останусь, а им в клетке не выжить. Добравшись до побережья, исполняю намеченное, чтобы тут же получить:

– Мораль +1. Репутация с обитателями острова Маяка улучшена на 2 пункта. Текущая «Нейтралитет +2». Репутация с «обитателями побережий и морей» улучшена на 1 пункт.

Волны мирно лижут прибрежные камни, на горизонте, затянутом тучами, различим парус. Ветер налетел порывом, растрепал волосы. Крабы заспешили полубоком по своим крабьим делам.

Проходя мимо растения, стреляющего шипами, с удивлением замечаю, что оно больше не реагирует на меня. Не реагирует до такой степени, что мне удается прихватить с собой саженец, корни которого еще не успели как следует вцепиться в грунт.

– Получен саженец растения «сторожевой репейник, редкое, ветка «Экспансия», для активации необходима специализация «ботаник». Может сохраняться длительное время в инвентаре или хранилище, не утрачивая качеств.

– Динь! Дон! Динь-динь-дон!– раздается нежный и заливистый перезвон сверху, с площадки маяка, когда я отчаливаю от Острова. Тумана и в помине нет, погода ясная, на душе поют птицы. Слушаю и наслаждаюсь, как и положено, состоящему в группе «Орнитологи».

«Баф «Тихая благодарность». Ваше настроение и позитивный душевный настрой улучшены, получена аура «благородство». Персонажи, для которых это качество не пустой звук, проявляют к вам расположение и симпатию. Эффект постоянный, но с значительными колебаниями интенсивности. Со временем, возможно, вы сами обретете контроль над разворачиванием и сворачиванием ауры. Данная аура доступна только при положительном значении Морали!»

Ясно.